Кое-что про Neverland

Не взрослей. Это — ловушка.
(Джеймс Барри,
«Питер Пэн»)

Решила собрать для вас в одном репортаже фото прогулок по Монако (коих у меня накопилось великое множество). И цитаты из книги о мальчике, который никак не хотел взрослеть. И верил в чудеса:)

Самым проницательным это даст ответ, почему я именно тут:))

Сразу отправимся на встречу приключениям или сперва выпьем чаю?

Иметь веру — это почти то же самое, что иметь крылья.

Гораздо проще заставить людей что-то ненавидеть, чем заставить поверить во что-то.

Когда родился первый ребёнок на свете, и он первый раз засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее.

Звезды вообще-то красивые. Но они не могут ни во что вмешиваться. Они могут только смотреть. Кажется, это для них наказание за что-то. А за что, ни одна звезда уже не в силах вспомнить.

Она села с ним рядышком на краю кровати:
— Я даже подарю тебе поцелуй. Питер не знал, что это такое. Он протянул руку ладошкой вверх.
— Ты знаешь, что такое поцелуй?
— Когда подаришь, узнаю, — холодно ответил он.

— А почему ты теперь не летаешь, мама?
— Потому что я выросла, милая. Взрослые летать не умеют.
— Почему?
— Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие.

И еще было у мамы в характере что-то такое… ну, прямо поразительное, почти волшебное. Я вам сейчас попытаюсь объяснить. Знаете, бывают такие ящички. Откроешь один, а в нем — другой, а в другом — третий. И всегда остается еще один ящичек про запас, сколько ты ни открывай.

Дети сейчас так много знают, что очень рано перестают верить в фей, а всякий раз, когда кто-нибудь из них говорит: «Я в фей не верю», какая-нибудь фея тут же падает и умирает.

Чтобы показать ей, что ее отъезд ему безразличен, он весело заскакал по комнате, играя на своей бессердечной свирели.

— Вечерами у камина будет довольно одиноко, — заметила она.
— У меня будет Динь.
— Да, но это же совсем не то, — напомнила она ему кисло.

Битва не была бы честной, потому что у Питера было это преимущество. И он подал руку пирату, чтобы помочь ему встать повыше. И тут Крюк укусил его в руку. Не боль от укуса, а несправедливость совершенно обезоружила Питера.
Он стоял и смотрел на Крюка, не в силах поднять руку, в которой был нож. Каждый ребенок реагирует так же, когда он впервые в жизни встречается с несправедливостью. И никто никогда не в состоянии потом эту первую несправедливость забыть.

Ах, дети, дети! Так велика их вера в материнскую любовь, что им казалось, что они могут себе позволить побыть бессердечными еще немножко!

.. И Питер тут же схватил ее и потащил к окну.
— Отпусти сейчас же! — приказала она ему…
Но, конечно же, ей это польстило…

Динь была совсем не такая уж плохая — вернее, она была то совсем плохая, то вдруг совсем хорошая. С феями всегда так: они такие крошки, что, к несчастью, два разных чувства одновременно в них не умещаются

— Летим со мной туда, где ты никогда не станешь взрослой.
— Никогда – это очень долго.

Дети взрослеют слишком быстро. Когда я пытаюсь вспомнить своё детство, вспоминается мало. Или просто не вспоминается.

Люди взрослеют слишком быстро. Надо это запретить. Запретить взрослеть. Тогда всё будет лучше, чем есть.

На этих волшебных берегах дети, играя, вечно вытаскивают из воды свои лодки. Мы с вами в детстве тоже там побывали. До сих пор до нашего слуха доносится шум прибоя, но мы уже никогда не высадимся на том берегу.

Вы просто подумайте о чем-нибудь хорошем, ваши мысли сделают вас легкими и вы взлетите.

А знаешь почему ласточки лепят гнезда под крышами? Чтобы слушать сказки!

Она спросила, где он живёт.
— Второй поворот направо, — сказал Питер, — а потом прямо, до самого утра.
— Какой смешной адрес!

— Не подходи, никто не может поймать меня и сделать взрослым…
Она должна была сказать ему правду:
— Я давно большая, Питер. Мне намного больше двадцати.
— Ты обещала не делать этого!
— Я ничего не могла поделать…

— Отшлепай детей, пока они снова не попытались тебя убить. А лучше, давай убьем их сами.
— Они, безусловно, просто безобразны, но если мы их убьем, они о себе сильно возомнят.

— А знаешь, старушка, — сказал Питер, греясь у камина и глядя на Венди, вертевшую в руках чулок с огромной дыркой на пятке, — нет ничего приятнее на свете, чем сидеть вечерком у огня в кругу своей семьи, наслаждаясь заслуженным отдыхом!

Все мы помним первую несправедливость в нашей жизни — все, кроме Питера. С ним часто поступали несправедливо, но он всегда забывал об этом. Должно быть в этом и состоит главное отличие Питера от всех нас.